Несмотря на то, что она подписала смертный приговор Марии Стюарт, королева Елизавета не хотела отдавать приказ о его немедленном осуществлении. Вследствие этого Беркли пригласил к себе тех членов Совета, что находились в столице, и они решили взять ответственность за казнь на себя. Приказ был послан из Лондона 4 февраля и достиг Фотерингея на следующий вечер. 7 февраля графы Шрусбери и Кент, на которых была возложена обязанность организовать казнь, предупредили Марию, чтобы она подготовилась к смерти на следующий день. 9 февраля известие о ее казни достигло Лондона, и было получено королевой с удивлением и ужасом. На следующий день она выразила свое негодование казнью Хаттону; 10 февраля она созвала Совет, отчитала членов Совета и удалила их от себя. Дэвисона, своего секретаря, она отправила в Тауэр. Четыре дня спустя она написала Якову, чтобы объявить о своей невиновности в смерти Марии.

14 февраля, 1587.

Мой дорогой Брат, я хотела бы, чтобы вы знали (даже если не чувствуете) о той глубокой печали, которая переполняет меня из-за этого несчастного происшествия, которое (совершенно противоположно моему намерению) случилось. Я только что отправила моего родственника, которому до настоящего времени доставляло удовольствие делать вам услуги, чтобы лично сообщить вам то, что слишком утомительно для моего пера, чтобы написать вам. Я молюсь, чтобы вы, как Бог и многие другие, знали, как невиновна я в этом происшествии: чтобы вы мне поверили [я заверяю вас], что если бы я и просила о чем-нибудь, то просила бы именно об этом. Я не так ущербна, что бы страх перед каким-нибудь человеком или монархом заставил меня бояться совершить то, что справедливо; или если это сделано, отрицать [справедливость] этого. Я не так низкородна и не так порочна по своей натуре. И поскольку скрывать [свои намерения] не подходит королю, я никогда бы не умолчала о своих поступках, но заставила бы их стать явными, как я и считаю нужным. Таким образом, убеждаю вас, что хотя я знаю, что [подозрение] заслуженно, все же [поверьте] если бы я намеревалась [сделать] это, я бы никогда не переложила бы это на другие плечи; тем не менее, я нанесу себе большую обиду, думая, что [подозрений] нет. Подробности вы сможете получить от посланца. А что касается вас, [я] думаю, что во всем мире у вас нет более любящей родственницы, более дорогого друга, чем я; и никто не будит заботиться более тщательно, чтобы сохранить вас и ваше благополучие. А кто будет убеждать вас в обратном, считайте, что они более неравнодушны к другим, чем к вам. И с этим я поспешу прекратить вас тревожить: молю Бога послать вам долгое правление.

14 февраля, 1587.

Ваша наиболее любящая [вас] сестра и кузина

К[оролева] Елизав[ета].