В самом начале строительства Китайской Республики я с величайшим трепетом принимаю пост Временного Президента, денно и нощно терзаясь мыслью, что не сумею оправдать чаяний сограждан. В короткое время силами народа ниспровергнуто, наконец, иго самодержавия, чье тлетворное дыхание отравляло воздух отчизны свыше двух столетий. Со дня восстания не прошло и нескольких недель, а наша китайская власть вновь утверждена уже более чем в десяти провинциях. История еще не знала случая, чтобы успех был достигнут так быстро. Имея в виду, что на какой-то срок перестали существовать органы, обеспечивающие единство в стране и представительство в сношениях с иностранцами, а дело строительства Республики не терпит ни малейшего отлагательства, граждане возложили на меня обязанности по формированию Временного правительства. Отдавая себе отчет в ничтожности личных заслуг и желая, чтобы высокий пост занял достойнейший, я,Вэнь, не осмеливаюсь принять назначение. Но сознавая необходимость исполнить до конца свой долг и послужить Родине, я, Вэнь, не смею от него отказаться. Высокие цели революции и воля сограждан обязывают меня отныне отдать все силы и способности осуществлению предначертаний народа, полному уничтожению остатков отвратительного самодержавия, утверждению Республики и обеспечению народного благосостояния. Об этом с открытым сердцем и полной решимостью я объявляю гражданам Республики.

Корни государства — в народе. Слить в одно государство земли ханьцев, маньчжуров, монголов, хуэйцзу и тибетцев так, чтобы ханьцы, маньчжуры, монголы,хуэйцзу и тибетцы сплотились в одну семью,— значит добиться того, что мы называем национальным единством.

После того как Ухань первым поднял восстание за справедливость, более десяти провинций одна за другой провозгласили независимость. [138] Иными словами, каждая из них перестала признавать власть маньчжурской династии Цин и вступила в союз с другими провинциями. Таковы же намерения Монголии и Тибета. Действовать единообразно, исключить всякую возможность раскола, создать сильный центральный орган, способный осуществлять управление в масштабах всей страны — значит добиться того, что мы называем территориальным единством.

Когда прозвучал кровавый набат и повсюду поднялись знамена восстания, наши храбрые воины овладели территорией более десяти провинций. И хотя войска наши не имели тогда единой структуры, а в управлении отдельными частями царил разнобой, цели всех наших воинов были одинаковыми. Так неужели трудно теперь от единства целей прийти к единству действий, к единству организации войск? Выполнить эту задачу — значит добиться того, что мы называем военно-административным единством.

Территория нашей страны огромна, и каждая провинция, естественно, имеет свои, присущие только ей обычаи и нравы. И если раньше, управляя страной, цинскийдвор осуществлял политику насильственной централизации власти, используя в качестве пряника псевдоконституцию, то теперь каждая провинция, вступив в союз, получит возможность осуществлять самоуправление. Отныне гражданское управление в стране должно строиться на правильном урегулировании отношений между центральным правительством и провинциями. Когда будет достигнута договоренность об основных принципах этих отношений, их детальная разработка не составит труда. Таким образом, мы установим то, что мы называем гражданско-административным единством страны.

В период правления маньчжурской династии Цин под маркой покрытия расходов на подготовку конституции проводилась политика финансового ограбления страны; жестокие налоги и произвольные поборы делали жизнь народа невыносимой. Отныне сбор средств для государственных расходов должен исходить из научных и рациональных основ финансовой системы и, что особенно важно, способствовать улучшению организации общества, дабы народ смог почувствовать радость жизни. Выполнить эту задачу — значит добиться того, что мы называем финансово-административным единством.

Таковы основные направления нашей политической и административной деятельности, таков курс, придерживаясь которого мы надеемся избежать крупных ошибок.

Провозглашенные нами революционные принципы близки и понятны всем странам. Смысл нашей борьбы был понятен каждому иностранцу и раньше, когда нашивыступления раз за разом терпели неудачу. С восьмой луны (октябрь) над страной реют знамена справедливости, и это находит одобрение всех дружественных государств. И если они, [139] стремясь к миру, заняли позицию нейтралитета, то их пресса и общественность горячо сочувствуют нам. Постоянство дружелюбия наших соседей заслуживает самой глубокой благодарности. После учреждения Временного правительства мы возьмем на себя выполнение всех функций цивилизованного государства, дабы воспользоваться всеми данными ему привилегиями. С позорными для нашей страны действиями периода правления маньчжурской династии Цин и духом антииностранщины должно быть покончено навсегда. Мы будем придерживаться принципа сохранения мира и укреплять узы дружбы с доброжелательными к нам государствами. Следуя этим путем, мы сможем добиться уважения к Китаю на международной арене и способствовать продвижению всего мира к великому единению. Наш внешнеполитический курс в том именно и состоит, чтобы последовательно добиваться осуществления этих целей, не полагаясь на счастливую случайность.

Республика наша только что создана, перед ней стоят сотни вопросов как во внутренней, так и во внешней политике, и я, Вэнь, думаю о людях, которые смогли бы преодолеть трудности. Как бы то ни было, наше Временное правительство — правительство эпохи революции. Каждому, кто более десяти лет, вплоть до сегодняшнего дня, служил революции, честность и искренность неизменно помогали побеждать невзгоды, встречавшиеся на его пути. И пусть невзгоды, которые мы встретим в будущем, превзойдут трудности прежних дней,— сохранив революционный дух, мы сможем, не останавливаясь, идти вперед и утвердить основы Китайской Республики на территории всей страны. Только тогда задачи Временного правительства будут выполнены до конца и совесть наша будет чиста перед согражданами. Сегодня, когда я впервые встречаюсь с гражданами Республики, с открытым сердцем я выношу свои душевные помыслы на суд нашего 400-миллионного народа.

1 января 1912 г.