<…> Владимир Познер: В сказке Евгения Шварца "Дракон” есть сцена, когда Ланселот, увидев, что все покоряются дракону, отдают ему дочерей и никто не сопротивляется — ведь все хорошо: очень чистый воздух, хорошая вода, — вызывает его на бой. Дракон с ним встречается на площади города один на один. Такой с виду грубоватый, немолодой человек и говорит: "Эй, ты, дурак, зачем ты вызвал меня на бой? Я же тебя убью”. "Так ведь что делать, я не могу, я должен с тобой воевать”. "Неужели ты думаешь, что эти люди этого хотят? Да они тебя боятся. Я же их кроил по своему образу и подобию 300 лет. Это исковерканные души, больные души, изломанные души. Они тебя боятся”.

Я к чему рассказал это? Почему мы должны удивляться, что кто-то струсил, кто-то не был героем, и ведь большинство? Это же про нас сказка. Это не ново, что люди боятся. Страх — это естественное проявление человека. Хуже, когда из-за страха человек начинает делать подлости. Поэтому как бы кто ни работал отдельно — это как наше союзное правительство. Оно целиком ответственно и обязано подать в отставку.

Есть один урок из всего, что произошло. Монополия страшна не только потому, что она неповоротлива, не только потому, что при монополии невозможно принять решение. Правда, таких монополий, как у нас, нигде в мире нет. Страшно другое: ее взять — ничего не стоит. Ее взяли в одночасье всю целиком — телевидение, радио. Все, удавка, кончилось... Урок такой: надо обязательно убить этого неповоротливого динозавра, который раньше назывался Гостелерадио. Нужна независимость. Во-первых, друг от друга, во-вторых, от разных государственных структур. Это первоочередная задача — превратить этого монстра в несколько абсолютно независимых теле- и радиокомпаний, чтобы никогда больше одним махом нельзя было это прикрыть.

Анатолий Лысенко: Тридцать лет я отдал этому делу и никогда в жизни не видел в этом зале столько людей, ни на одной партийной конференции. И не соглашусь с Сашей Тихомировым в том, что вот мы молчали и прочее и прочее.     В конце концов того, что люди вышли на баррикады, не было бы без шести лет работы Центрального телевидения и Всесоюзного радио, пока не было ни "Радио России”, ни Российского телевидения. Да, были люди, которые с восторгом смотрели, как рвали пропуска Российского телевидения. Но были и те, кто звонил ночью и говорил: в случае чего, ребята, приезжайте к нам ночевать. И такие люди есть. Я могу сказать одно, что я не знаю даже в российских структурах человека, который бы оказал такую помощь в работе и в создании Российской телерадиокомпании, как Валентин Лазуткин...

Да, есть люди, которым я не подам руки, есть здесь такие люди. Но ведь мы же знали их раньше, и раньше большинство старалось не подавать им руки. В крайнем случае вежливо иногда кивнуть головой. Но устраивать судилище над всем коллективом, считаю, это неправильно...

Леонид Золотаревский: Я хочу сказать несколько слов, причем в ином ключе. У меня есть совершенно конкретные предложения, поэтому я решаюсь занять ваше внимание на несколько минут.

Мое первое предложение, я ношусь с ним уже несколько дней. Кто бы ни был прав или виноват, но в глазах советского народа, в глазах миллионов телезрителей Центральное телевидение, в частности программа "Время”, совершили плохое дело. Поэтому я считаю, что, так как покаяние есть первое необходимое условие очищения, от имени коллектива по Центральному телевидению должно быть принесено извинение советским зрителям за ту дезинформацию, которая шла с экранов нашего телевидения… <…>

Александр Тихомиров: ...Мы первое, что сделали с Лазуткиным вчера, это опечатали сейфы КГБ, стукачи, либо признавайтесь, либо подавайте заявления об уходе, потому что когда будут вскрыты архивы, тогда будет поздно. Но сегодня я подумал: вполне вероятно, что у нас так много этих людей, что нам станет страшно. Поэтому, посоветовавшись, может быть, мы примем решение о том, чтобы сделать, как в Германии: заморозить эти архивы. Будьте в конце концов свободными людьми, а это чрезвычайно важно потому, что те, кто замазан, находятся  на крючке, и ими можно манипулировать даже из какого-нибудь КГБшного подполья.

Илья Симанчук, секретарь Московской журналистской организации:

...Я думаю, что вы все со мной разделите гордость за наших коллег, за замечательных ребят из независимой радиостанции "Эхо Москвы”. Как раз в эти дни исполняется год, как она существует. И сколько же они за этот год сделали, какой они авторитет завоевали! Их и опечатывали, и их срывали с эфира, и ОМОН к ним являлся, и все-таки они работали. В те минуты, когда их отключали, в эфир выходила совершенно другая радиостанция. С их позывными, от их имени, с включением кусочков из репортажей и с провокационными призывами к погромам, с искажением количества жертв, и все это делалось для того, чтобы натравить на них. И потом было заявление ТАСС, в котором радиостанция "Эхо Москвы” так и называлась подрывной, провокационной.

Вопрос с места: Простите, пожалуйста, а есть ли какие-либо сведения о том, кто это делал?

И.Симанчук: Я пытался выяснить это, но не удалось. Я должен сказать, что, конечно же, каждый коллектив должен решать судьбу свою, судьбу своих руководителей. Вот предложения, которые я должен сделать. Первое. Нам для дальнейшего существования необходим Закон о ТВ и РВ. Он готовился. В первом варианте там, конечно, было много огрехов... Я считаю, что нам надо потребовать этот измененный текст и обсудить его во всех коллективах. Второе. Хватит существовать Гостелерадио в монопольном подчинении Президенту. Что это принесло, нам всем известно <…>

Бюллетень иновещания. Экспресс-информация. 1991. Вып. 4. С. 9 – 17.