Леонтьев, по всеобщему признанию, один из самых выдающихся ученых-экономистов 20-го столетия. Международная "Энциклопедия общественных наук” сравнивает его вклад с той ролью, какую в теории экономики сыграли Адам Смит и Джон Мейнард Кейнс, а этих гигантов можно, пожалуй, назвать соответственно Ньютоном и Эйнштейном этой науки.

Главное достижение Леонтьева заключается в создании и совершенствовании метода затраты—выпуск (input—output analysis), который в нашей литературе часто называют также методом межотраслевого баланса (производства и распределения продукции). Так он именуется и в нашем "Статистическом словаре” 1989 г., притом, что характерно, — без упоминания имени Леонтьева.

Василий Леонтьев родился 5 августа 1906 г. в Мюнхене, но еще грудным младенцем был привезен родителями в Санкт-Петербург, где и прошли его детские и молодые годы. Он вырос в семье университетского профессора, тоже Василия Леонтьева. Кстати сказать, мне сразу показалось, что он был очень доволен, когда его стали на русский лад звать Василий Васильевич. Вероятно, это было для него ново.

Поскольку это были годы революции и гражданской войны, мальчик получал в основном домашнее образование с помощью матери и студентов-репетиторов. Лишь два года ему довелось учиться в новой советской школе. Рано обнаружившиеся способности позволили в 14 лет получить аттестат о среднем образовании и в 1921 г. поступить на отделение общественных наук Петроградского университета. Одновременно он много занимался математикой.

В 1925 г. Леонтьев окончил Ленинградский университет, о котором недавно сказал несколько добрых слов в предисловии к русскому переводу своих "Экономических эссе”, и получил диплом экономиста. Сравнительно либеральная обстановка 20-х годов позволила ему уехать для лечения и продолжения образования за границу, и он провел еще три года в Берлинском университете, где получил докторскую степень по экономике. Он работал некоторое время в Институте мирового хозяйства в Киле и провел один год в Китае в качестве экономического советника.

В 1931 г. Леонтьев впервые приехал в США и через несколько лет стал американским гражданином. К этому времени он уже был автором заметных статей и имел репутацию теоретика, обладающего широким кругозором в экономике и талантливо применяющего математические и статистические методы. Его привлекала идея наполнения эмпирическим материалом таких построений, как эластичность спроса и предложения, кривые безразличия, промышленная концентрация.

С 1932 г. Леонтьев преподавал экономику в престижном Гарвардском университете (Кембридж, штат Массачусетс), где была отличная научная среда. Хотя преподавание отнимало много сил и времени, он уже в 1933 г. начал свои новаторские исследования, из которых вырос метод затраты—выпуск. Очень скоро обнаружилось, что серьезным препятствием для развития этого метода служит слабость тогдашней вычислительной техники. В дальнейшем многие работы Леонтьева следовали за увеличением мощности компьютеров. Можно думать, что спрос на их все возрастающие возможности со стороны статистиков и эконометриков в свою очередь подталкивал электронщиков и программистов.

Первые результаты исследований Леонтьева появились в печати в 1936 г., а в 1941 г. он опубликовал монографию "Структура американской экономики, 1919—1929”, в которой содержалась шахматная таблица (межотраслевой баланс) для 41 отрасли и матрица Леонтьева для 10 укрупненных секторов. Эта работа показала возможности нового метода экономического анализа и одновременно — его основные проблемы, особенно проблему стабильности и подвижности технологических коэффициентов.

В 40—50-х годах метод Леонтьева, при его личном участии, стал применяться в США для практических целей — оценки структурных изменений, связанных с переходом от военной экономики к мирной, и для экономических прогнозов.

Леонтьев показал себя выдающимся организатором. В 1948 г. он создал Гарвардский центр экономических исследований, который стал ведущим в мировом масштабе учреждением по развитию метода затраты—выпуск. Вокруг Леонтьева, который около 25 лет возглавлял этот центр, сложилась группа исследователей-единомышленников, его соавторов по многим последующим публикациям, в том числе по книге "Исследования структуры американской экономики”, которая вышла в 1953 г. и в 1958 г. появилась в русском переводе. Такой путь прошел Леонтьев как ученый, когда впервые оказался в СССР.

Приезд видных иностранных ученых-экономистов был в то время еще большой редкостью. Надо полагать, что вопрос о приглашении Леонтьева рассматривался и решался где-то на высоком уровне, и власти рассчитывали извлечь из этого визита какие-то выгоды. Возможно, за этим стояла политика, поскольку визит совпал с подготовкой поездки Хрущева в Америку, которая памятна короткой дружбой советского лидера с президентом Эйзенхауэром, кукурузой, ссорами с профсоюзными лидерами США... Леонтьев ни в какой мере не был политической фигурой, но сама его личность воплощала связь обеих наций, а его научные достижения могли пригодиться для международного сотрудничества.

Леонтьев прочел лекцию в Институте мировой экономики и международных отношений, на которой я присутствовал. Небольшой и неудобный зал во временном помещении института, занявшего старое здание в Китайском проезде, оказался забитым до отказа. Помимо новизны самого факта выступления иностранца и известности имени Леонтьева, людей привлекало то, что он был русский и собирался говорить на русском языке. Леонтьев оказался приятным, мягким, слегка склонным к иронии человеком, который чувствовал и вел себя в непривычной обстановке непринужденно и просто. Его русский язык был свободен и интеллигентен, лишь изредка в нем чувствовались следы длительной оторванности от живой языковой стихии. Труднее ему давалась наша экономическая терминология, отчасти сложившаяся в годы его отсутствия в России.

Леонтьев быстро завоевал симпатии аудитории, в которой преобладала молодежь, умело и просто рассказывая о сути своего метода и его перспективах. Щедро отвечал на многочисленные вопросы и, как мне показалось, остался доволен встречей.

В 50-х годах я занимался структурой и функционированием кредитной системы США, и статистический анализ связей в этой сфере представлял для меня интерес. Я спросил Леонтьева, что он думает о статистике денежных потоков (flow of funds), которую тогда начала публиковать Федеральная резервная система (центральный банк) США. Леонтьев сказал, что он видит в этом большое будущее, что такой подход к экономическим процессам имеет общие черты с его анализом межотраслевых связей. Должен с сожалением отметить, что ни в Советском Союзе, ни в новой России подобная статистика так и не появилась до сих пор.

После лекции Леонтьев оказался окруженным толпой молодых ученых, которые задавали ему уже любые вопросы в неформальной обстановке. Выждав несколько минут, директор института академик А.А.Арзуманян увел гостя в свой кабинет. Помнится, я слышал тогда, что Леонтьева принимали в Госплане, в Институте экономики АН и, кажется, в Центральном статистическом управлении.

Вероятно, приезд Леонтьева и его беседы с руководителями этих учреждений укрепили позиции экономико-математического направления в советской науке, связанного с именами таких ученых, как Л.В.Канторович (впоследствии лауреат Нобелевской премии), В.С.Немчинов, В.В.Новожилов, Н.П.Федоренко. Может быть, Центральный экономико-математический институт РАН косвенно в чем-то обязан своим основанием авторитету Леонтьева.

Общее оздоровление и оживление в советской экономической науке в конце 50 — первой половине 60-х годов проявилось также в том, что впервые за 25—30 лет были изданы в русском переводе труды ведущих западных ученых, в том числе Василия Леонтьева. Эти книги снабжались вступительными статьями, которые писались по особой "рецептуре”, предусматривающей сочетание анализа научных достижений автора и критики его буржуазной сущности и немарксистского подхода. Отсутствие выраженной идеологии у Леонтьева позволяло свести эту критику к минимуму, но совсем обойтись без нее было невозможно.

По следам своего путешествия в страну большевиков Леонтьев опубликовал замечательную в своем роде статью "Спад и подъем советской экономической науки”, которая теперь доступна российским читателям в изданном в 1990 г. томе его экономических эссе. Эта статья, как и ряд других работ Леонтьева, обнаруживает качества его личности, которые оказались как-то менее заметны на фоне его славы первооткрывателя метода затраты—выпуск. Заслуживают всяческого внимания его мысли о методологии экономической науки, о ее связи с хозяйственной практикой, о природе и пределах планирования и по многим другим вопросам. Кроме всего прочего, Леонтьев — талантливый популяризатор науки и незаурядный литератор. В статье о советской экономической науке выпукло показано родство его метода и линейного программирования, в развитие которого внес важнейший вклад Канторович, как разных, хоть и близких, подходов к предмету экономической науки — обоснованию эффективных и рациональных способов использования ограниченных ресурсов.

Доброжелательность в отношении страны и народа сочетается в статье с едкой иронией по поводу советского планирования и научных нравов. Конец 20-х — 50-е годы Леонтьев с полным основанием считает временем упадка советской экономической науки, но видит признаки возрождения в оживлении дискуссий, в интересе к новым методам и идеям, в возможности для таких людей, как Канторович, критиковать советский ортодоксальный марксизм.

Главное достижение Леонтьева заключается в создании и совершенствовании метода затраты—выпуск (input—output analysis), который в нашей литературе часто называют также методом межотраслевого баланса (производства и распределения продукции). Так он именуется и в нашем "Статистическом словаре” 1989 г., притом, что характерно, — без упоминания имени Леонтьева.